Наука и техника / 21.02.00

Из других стран в этом контексте упоминается, да и то крайне редко, разве что Франция - видимо, потому, что она располагает собственным космодромом в Гвиане. Между тем, - и мы об этом не раз рассказывали, - существует ещё и Европейское космическое агентство, образованное в 1975-м году и объединяющее на сегодняшний день 14 стран: Австрию, Бельгию, Великобританию, Германию, Данию, Ирландию, Испанию, Италию, Нидерланды, Норвегию, Финляндию, Францию, Швейцарию и Швецию. Вместе с США и Россией Европейское космическое агентство является равноправным партнёром в осуществлении беспримерного проекта - создании Международной космической станции. Кстати, в этом же проекте участвуют также Канада, Япония и Бразилия.

На прошлой неделе в Европейском центре подготовки астронавтов, расположенном в пригороде Кёльна, состоялась своего рода презентация научного отчёта о работе, проделанной совместным российско-французским экипажем в рамках миссии "Персей". Эта миссия была частью 27-й - последней на сегодняшний день - экспедиции на орбитальную станцию "Мир". На встречу с журналистами прибыли не только собственно экипаж экспедиции в составе командира корабля Виктора Афанасьева, 1-го бортинженера Сергея Авдеева и 2-го бортинженера Жан-Пьера Эньере, но и командир предыдущей экспедиции Геннадий Падалка, ряд французских и немецких астронавтов, представители российского Центра подготовки космонавтов имени Гагарина и НПО "Энергия", а также руководители некоторых космических программ и проектов.

Я подумал, что просто грех не воспользоваться такой возможностью, и решил не ограничиваться вопросами, так сказать, строго по теме мероприятия, а поговорить о том, какая судьба уготована станции "Мир", а заодно расспросить специалистов и о других миссиях, осуществляемых Европейским космическим агентством. Так я и поступил. Но сначала всё же - о проекте "Персей". На вопрос о том, какие из проведённых на борту орбитальной станции экспериментов могут уже сегодня или в ближайшем будущем иметь прикладное значение на Земле, Геннадий Падалка ответил:

Вообще-то научная программа планируется, скажем так, по нескольким направлениям: это медицина, биология, биотехнология, технология, астрофизика, экология... Ну, скажем, в области экологии мы проводили серию экспериментов с большими фотометрами: мы наблюдали звёзды, заходящие за горизонт. Регистрируется спектр звезды до её входа в атмосферу - это так называемый "эталонный блеск", - а затем - уже когда звезда режет вертикально атмосферу. Её блеск, конечно, меняется, и по изменению спектральной составляющей этого блеска учёные могут определить не только силу загрязнения, но даже его состав, в том числе и аэрозольные поля.

Второй эксперимент - это зондирование ионосферы на небольших высотах до четырёхсот километров. Поскольку раньше бытовало такое мнение, что зондировать на таких высотах ионосферу невозможно. Для этого летали спутники на очень больших высотах - скажем, тысяч двадцать. Мы первыми провели такой эксперимент. Цель его заключалась в следующем. У геологов есть десятки способов, позволяющих им очень точно определить, где произойдёт землетрясение, но нет ни одного более точного, чем ионный, который мог бы ответить на вопрос "когда?", "в какой момент?". Непрерывно летая и зондируя ионосферу, собирая и создавая карту ионосферы, можно, скажем, с точностью до недели определить вероятность возникновения землетрясения по очень большой концентрации заряженных частиц. Станция "Мир" это делала, делала наша аппаратура, но проблема в том, что если лет 10-15 назад мы имели в России 15 ионосферных станций, то сейчас, к сожалению, только 3 действующие. Но насколько я знаю, после этого эксперимента уже были заказы от некоторых стран из Азии, заказы на эти ионосферные карты.

Было много технических экспериментов. Вся электроника использует в качестве сырья кремний. Но дело в том, что микропроцессоры, сделанные из кремния, обладают весьма ограниченным быстродействием, а затем наступает какой-то предел - может быть, 500 или 600 мегагерц. Есть другой уникальный материал - это арсенид галлия. Но из него, к сожалению, невозможно на Земле получить хороший кристалл. Причина - гравитация, конвекция, перемешивание, то есть кристалл получается неоднородный... А в космосе это делать можно. Но мы пока не говорим о каких-то промышленных поставках больших кристаллов. Пока идут лишь исследования. Это то, что касается, скажем, радиоэлектроники...

Значительное место в программе "Персей" занимали медицинские эксперименты. Это тем более важно, что ответы на вопросы, встающие перед космической медициной, нередко имеют ничуть не меньшее значение и для медицины сугубо земной.

Вот мы столкнулись в космосе с таким фактом: идёт очень быстрое вымывание кальция из крови. Поэтому, когда мы возвращаемся, кости становятся хрупкими... Я проводил эксперимент под названием "Гормон". Изотоп, содержащий большое количество кальция, вводится в организм, затем учёные хотят посмотреть, каким образом он выводится - это может быть моча, или кровь, или слюна... Цель в чём состоит? Как заблокировать, как снизить вымывание. Решая этот вопрос в космосе, мы его решаем и на Земле. Вы понимаете, я говорю о прекрасной половине человечества, поскольку в определённом возрасте у женщины количество кальция в организме снижается в два раза быстрее, чем у мужчины.

Проводились и эксперименты, результаты которых должны найти применение, прежде всего, в космосе. Например, испытывались специальные методы выращивания в невесомости растений - в частности, пшеницы.

Трудно сказать, что это будет применено когда-нибудь на Земле. Но, скажем, то, что касается длительных перелётов... Полёт к Марсу, который сейчас уже по прогнозам может продолжаться почти 3 года: 250 суток - полёт туда, 500 - жизни там, скажем, и 150 суток - возвращение. Сейчас мы используем для систем, которые поддерживают нашу жизнедеятельность, химические источники, которые производят кислород или разлагают воду на кислород, либо поглощают углекислый газ. Учёные хотят создать замкнутые природные системы, которые производили бы кислород за счёт фотосинтеза. То есть наши нормальные листва, деревья...

Но до полёта на Марс ещё далеко, а вот Международная космическая станция уже начала обретать вполне реальные черты. Два блока - российский функционально-грузовой "Заря" и американский соединительный "Unity" - уже на орбите. На очереди - российский сервисный модуль. И над европейским лабораторным блоком "Колумбус" работа идёт полным ходом. Судьба же единственного реально существующего на сегодняшний день орбитального комплекса "Мир", который с конца августа прошлого года продолжает полёт в беспилотном режиме, по-прежнему остаётся неясной. Известно лишь, что в конце марта на "Мир" сроком на полтора месяца прибудет ещё один - на сей раз чисто российский - экипаж и что ему придётся, прежде всего, заняться поиском и устранением мест утечек воздуха со станции. О прочих задачах ничего определённого пока не сообщалось. То ли космонавтам предстоит выполнять обычную научно-исследовательскую программу, то ли готовить комплекс к контролируемому затоплению в Тихом океане, то ли, напротив, консервировать станцию или даже переводить её на более высокую орбиту для дальнейшего использования - например, в качестве космического отеля. Последний вариант - вовсе не фантастика и не бред сумасшедшего: серьёзность намерений Уолта Андерсона, американского предпринимателя в области телекоммуникаций, не вызывает сомнений. Он уже выделил на поддержание "Мира" в рабочем состоянии 7 миллионов долларов и намерен добавить ещё вдвое больше - с тем, чтобы вскоре переоборудовать его в орбитальную гостиницу для желающих слетать в космос миллионеров. По расчётам Андерсона, ему удастся открыть своё космическое турагентство уже в нынешнем году. Первому, кто отправится в такое увеселительное путешествие, это недельное удовольствие обойдётся в 40 миллионов долларов, в дальнейшем расценки упадут до 20-ти - 25-ти миллионов за полёт. Пока же, судя по всему, уже в состав мартовской экспедиции на "Мир" войдёт артист Владимир Стеклов - для съёмок художественного научно-фантастического фильма. Стеклов уже проходит предполётную подготовку в Звёздном городке.

И всё же главное назначение орбитального космического комплекса - это научные эксперименты. За время существования станции "Мир" на ней выполнено 25 международных начных программ, в рамках которых проведено в общей сложности 17 тысяч экспериментов. Эту работу следует продолжить, а значит, "Мир" незаменим - во всяком случае, до тех пор, пока не будет завершено строительство Международной космической станции. Вполне понятно, что так думают все российские космонавты, в том числе и те, с кем мне удалось поговорить на кёльнской презентации отчёта по программе "Персей". Но, как оказалось, это мнение в полной мере разделяют и представители Европейского космического агентства. Эрнст Мессершмид, руководитель Европейского центра подготовки астронавтов, объяснил:

Преимущество нашего сотрудничества с Россией состоит, прежде всего, в том, что тут мы имеем реальную космическую станцию, которая позволяет нам сейчас, сегодня, экспериментировать и так, и сяк, испытывать новое оборудование, мастерить... На Международной станции - во всяком случае, на первых этапах её эксплуатации, - делать это не удастся, поначалу там будет, так сказать, не до научных экспериментов. К тому же на станции, похоже, всем будут заправлять американцы, а у них всё заранее разложено по полочкам, никакие импровизации не допускаются. Так что пока существует "Мир", мы имеем гораздо больше возможностей работать в соответствии с нашей европейской философией.

По словам Мессершмида, подготовка европейских астронавтов в Звёздном городке и их последующее участие в экспедициях на российскую станцию "Мир" имеют ряд существенных отличий от тренировки в Хьюстонском центре НАСА и полётов на американских "шаттлах". Причём российская программа больше отвечает условиям предстоящей эксплуатации Международной космической станции. Во-первых, российские экипажи состоят не из 6-ти - 7-ми, а всего из 2-х - 3-х человек, что требует от каждого участника экспедиции более разносторонней и универсальной подготовки. Это очень ценное качество, особенно в условиях дефицита времени, - говорит Эрнст Мессершмид:

Там наверху у нас будет дел невпроворот, а экипаж - всего 6 или 7 астронавтов. Причём лишь половина из них сможет проводить эксперименты, другая половина будет занята поддержанием в рабочем состоянии систем жизнеобеспечения станции. Иными словами, если на всю станцию, состоящую из 11-ти или даже 12-ти блоков, битком набитых аппаратурой, у нас будет лишь 3 астронавта для выполнения научной программы, то совершенно очевидно - это можно точно подсчитать, - что на проведение экспериментов останется 20, а может быть, всего 10 процентов того времени, которым мы располагаем для этих целей сегодня.

Во-вторых, российские экипажи проводят на орбите не одну-две недели, как американские, а от нескольких месяцев до года, что заставляет уделять повышенное внимание проблемам ментальной совместимости и психологии общения. Эти же вопросы придётся решать и на Международной станции. Геннадий Падалка преисполнен оптимизма:

Я не вижу проблем больших. И не было их, и, мне кажется, в будущем не будет. Хороший пример: на станции "Мир" отработало 105 человек, и из них только 43 - российские космонавты. Можете себе представить: там такое смешение культур, религий, привычек, традиций, менталитетов! По-моему, это очень яркий пример плодотворного сотрудничества и взаимопонимания.

Эрнст Мессершмид оценивает перспективы более скептически:

Совместная работа на станции не всегда будет протекать гладко. В языковом отношении проблем не будет, но ведь космонавты являются представителями совершенно разных культур. Различия в традициях, в представлениях о том, как нужно планировать работу, могут существенно осложнить взаимоотношения - по крайней мере, поначалу. Однако экипаж космической станции не сможет обойтись без разделения труда, все работы должны планироваться и осуществляться согласованно.

Третья особенность российской подготовки космонавтов связана с ограниченностью по времени сеансов связи станции "Мир" с Центром управления полётами. Это обстоятельство заставляет экипаж учиться работать более самостоятельно, меньше рассчитывать на помощь с Земли. Навыки тоже, конечно, очень полезные, хотя в том, что касается средств связи, тут Международная космическая станция даст "Миру" сто очков вперёд:

По сравнению со станцией "Мир" мы будем иметь фантастические возможности коммуникации с Землёй. Их нам обеспечит современная мультимедийная технология. Она позволит космонавтам заглянуть в собственную гостиную, в любой момент связаться с родными по мобильному телефону. Скорее уж нам придётся искусственно ограничивать контакты с Землёй.

Впрочем, при всей важности и масштабности задач по созданию Международной космической станции, одним лишь этим проектом сфера деятельности Европейского космического агентства, как я уже говорил, далеко не исчерпывается. Из множества других проектов, заслуживающих подробного рассказа, я отобрал три, руководствуясь простым соображением: чтобы среди них был один, успешно завершённый, один, находящийся сейчас в стадии реализации, и один перспективный, работа над которым только началась и продлится ещё несколько лет. Но рассказать об этих трёх проектах сегодня уже не удастся, потому что время передачи подходит к концу. Через неделю - в последний понедельник февраля - в эфир выйдет "телекоммуникационный" выпуск журнала "Наука и техника" с Максимом Нелюбиным. Передача будет посвящена открывающейся на днях в Ганновере крупнейшей в мире международной компьютерной ярмарке "CeBIT". Неделю спустя - в первый понедельник марта - вашему вниманию будет предложен "автомобильный" выпуск радиожурнала с Михаилом Степовиком. А ещё через неделю я, Владимир Фрадкин, завершу начатую сегодня тему рассказом о трёх очень разных проектах Европейского космического агентства. Речь пойдёт о составлении трёхмерной карты Земли, о рентгеновском космическом телескопе и о новой глобальной навигационной системе. На этом я прощаюсь с вами, всего вам доброго, до следующей встречи.